• //gazetayakutia.ru/templates/tribune/images/system/transparent_star.gif) 0px 50% repeat-x transparent;">
• 1
• 2
• 3
• 4

Мы побывали в одной из пяти радиоуглеродных лабораторий России.
Сколько лет Малоляховскому мамонту? В каком веке жил обнаруженный в окрестностях Якутска «Сергеляхский воин»? Когда сформировалась алмазоносная горная порода? На эти и другие вопросы относительно возраста любого органического вещества дают четкий ответ в радиоуглеродной лаборатории Института мерзлотоведения СО РАН.

Очевидная невероятность
Как и многое, что связано с фундаментальной наукой, уникальная лаборатория скрывается за ничем не примечательной дверью на первом этаже старого корпуса института. Все оборудование поместилось в двух кабинетах и включает в себя классический научный набор — от бытового холодильника, присущих любой лаборатории стеклянных колб до целой химической линии и, на первый взгляд, обычного металлического шкафа размером метр на полтора.
— Как видите, здесь нет ничего необычного. Вся соль заключается в самом процессе определения возраста радиоуглеродным методом датирования, — говорит заведующий лабораторией доктор географических наук Алексей Галанин и начинает свой рассказ.
Честно говоря, мой гуманитарный мозг мало что понял из потока всех этих «бензолов», «синтезов», «сцинтилляций» и т.д. Хотя Алексей Александрович и пытался максимально доходчиво все показать. Главное, что удалось уяснить, — здесь происходит очевидная невероятность.

Увлеченные наукой
Судите сами. Как оказалось, выполнение радиоуглеродной датировки требует крепких знаний не только в области тео-
ретической и практической химии, ядерной физики и математики, но еще и в палеогеографии, геокриологии, палеоэкологии и т.д. Все это необходимо для того, чтобы вовремя заметить ошибки в расчетах по определению возраста.
— Но даже самые глубокие познания не помогут произвести точную датировку, если человек не увлечен своей работой. Ведь некоторые процедуры только подготовки образцов могут непрерывно длиться до 12 часов. И все это время человек должен наблюдать за процессом, — считает Алексей Галанин.

Методом проб и ошибок
О том, насколько процесс датировки наукоемкий и трудоемкий, говорит хотя бы тот факт, что первые два года работы лаборатории прошли, как говорят ученые, в учебно-тренировочном режиме. 
Несмотря на высокую себестоимость каждого анализа, первые два года они выполнялись бесплатно. Таким образом ученые страховались на случай неудачного исхода. К примеру, в ходе освоения вакуумного пиролиза кости здесь случались взрывы разогретой до 700 градусов Цельсия смеси с металлическим литием. Соответственно образец полностью утрачивался.
Сотрудники лаборатории долго не могли понять, почему это происходит. И только методом проб и ошибок выяснили, что проблема заключается в том, что в вакуумную систему проникают мельчайшие частицы атмосферного воздуха.

Нейтроны и миллионы
Понятно, что каждый анализ идет на молекулярном уровне, где высчитывается количество невидимых глазу атомов и нейтронов, поступающих с потоками космических лучей. А вот уникальные в своем роде приборы и прежде всего тот самый металлический шкаф размером метр на полтора вполне осязаемы. Более того, они исчисляются многими миллионами рублей.
Так, главный прибор — ультранизкофоновый спектрометр-радиометр Quantulus 1220 со всем программным обеспечением и компьютером стоит порядка одного миллиона долларов. Когда Алексей Галанин буднично так озвучил сумму, автору этих строк только и оставалось выдохнуть: «Ничего себе, ну и шкафчик!»

Одна из пяти
Сегодня об этой лаборатории знает весь ученый мир страны. Ведь она одна из пяти действующих. Аналоги, а главное специалисты, способные произвести датировку любого органического соединения, есть только в Москве, Санкт-Петербурге и Новосибирске. Владивосток тоже может похвастаться наличием такого же Quantulus 1220, но там он стоит нераспечатанный ввиду отсутствия ученых соответствующей квалификации.
Тем не менее особого наплыва заказов пока нет. При достаточно высокой себестоимости каждой датировки, требующей от 4 литров жидкого азота и множества других недешевых химических соединений, стоимость одной не превышает 20 тысяч рублей. Хотя в зарубежных научных центрах ценник начинается от 600 евро.
При всем при этом ни в какой валюте не оценить то, чего добился маленький коллектив четырех единомышленников. Методом проб и ошибок, практически круглосуточным бдением за компьютером они освоили технологию, которой сегодня в России владеет считанное число маститых ученых.

Деталь
При чем тут Майдан...
Как всякая сложная технология, радиоуглеродный метод датирования требует не менее сложных расходных материалов. Пару лет назад в лаборатории столкнулись с, казалось бы, неразрешимой проблемой.
С началом волнений на киевском Майдане и последовавших затем еще более печальных событий нарушились связи с поставщиком пробирок с коническим горлом из жаропрочного стекла. Их делали ручным способом только в одном месте на всем пространстве бывшего Советского Союза — в Институте геохимии окружающей среды АН Украины.
Соответственно нависла угроза остановки всей химической линии для синтеза бензола, без чего датировка просто невозможна. Сотрудники лаборатории обзвонили все существующие в России стекольные заводы, институты и везде получили отказ. 
И тут в родном Институте физтехпроблем Севера нашелся умелец, который согласился взяться за работу и блестяще её выполнил. Конечно, не за спасибо, а за вполне приличные деньги. Если быть совсем точным, то выдувание одной такой колбы обходится в шесть тысяч рублей. Но тут, как говорится, дело не в цене.

... и «Сахаплемобъединение»

А еще лаборатория является оптовым покупателем у «Сахаплемобъединения».
Конечно, ученых не интересуют отборная жеребятина, вкусный кумыс и даже близкий к научным делам селекционный материал. Все дело в жидком азоте. А где его взять, если не на этом предприятии, которое приобретает необходимую для осеменения жидкость едва ли не тоннами?! Такие вот радиоуглеродные детали.

Автор: Семен Бельский

Материалы предоставлены гл.н.с., д.г.н. ЛОГ Галаниным А.А.  Дата публикации 2015-11-13